Читать книгу "125 лет кинодраматургии. От братьев Люмьер до братьев Нолан - Камилл Ахметов"

Кроме того, «Солярис» – своеобразный ответ Андрея Тарковского «Космической одиссее 2001 года» Стэнли Кубрика (1968). В фильме Кубрика доклад о «лунной магнитной аномалии» – важное действо: все собираются в конференц-зале и серьезно слушают. У Тарковского пилот Бертон выступает со своим докладом о пролете над океаном Соляриса в каком-то вестибюле, за его спиной кто-то берет с тележки освежающие напитки, часть аудитории слушает его по конференц-связи, председатель, которого играет писатель Юлиан Семенов, участливо осведомляется, здоров ли докладчик[79]. У Кубрика космический корабль – идеально чистое и упорядоченное место, у Тарковского станция Солярис похожа на старый троллейбус и порядком захламлена, там все время что-то искрит. В фильме Кубрика почти нет Земли – только в прологе на ней живут питекантропы, а в эпилоге главный герой возвращается к Земле в форме «космического разума». Для Тарковского Земля очень важна, Крис Кельвин должен вернуться на нее сознательно, хотя бы и в своих видениях на Солярисе, – и он возвращается в финальной сцене, имитирующей, как мы уже отмечали, «Возвращение блудного сына» Рембрандта.

Многие картины Андрея Тарковского – адаптации, но все материалы, которые автор разрабатывал для своих фильмов, он прожил внутри себя, глубоко переработал, и, на чем бы все эти фильмы ни были основаны, это авторское кино… И, по большому счету, создание любой истории – это всегда адаптация какого-то исходного материала, который автор переживает внутри себя.

Так, для того чтобы написать сценарий по мотивам повести «Пикник на обочине», который в итоге стал «Сталкером» Тарковского, Аркадию и Борису Стругацким пришлось сделать, по их собственному признанию, от семи до девяти вариантов сценария, прежде чем режиссер окончательно принял их работу. Только в последнем варианте Сталкер фактически стал проповедником – или, как его назвали сами братья Стругацкие, «юродивым». В кульминации фильма – на пороге Комнаты исполнения желаний – Сталкер (Александр Кайдановский) говорит Профессору (Николай Гринько) и Писателю (Анатолий Солоницын):

Это самый важный момент вашей жизни. Вы должны знать, что здесь исполнится ваше самое заветное желание, самое искреннее, самое выстраданное… Говорить ничего не надо. Нужно только сосредоточиться и постараться вспомнить всю свою жизнь. Когда человек думает о прошлом, он становится добрее. Главное… главное – верить! Ну, а теперь – идите. Кто хочет первым?

Затем оказывается, что Профессор принес в Зону бомбу… В конце концов, когда эта ситуация разрешается, Профессор разбирает бомбу и швыряет ее детали в воду. Нас отвлекает звонящий телефон, и мы не замечаем прямую монтажную склейку, после которой смотрим на героев фильма уже из Комнаты. И это значит, что для нас, сидящих в зрительном зале, настал самый важный момент нашей жизни. Ведь мы – в Комнате исполнения желаний! Здесь исполнится наше самое заветное желание, самое искреннее, самое выстраданное – нужно только сосредоточиться и постараться вспомнить всю свою жизнь… Кто хочет первым?

Мы уже обсуждали фильм «Облачный атлас», который является адаптацией одноименного романа Дэвида Митчелла. Вот что написал об этом фильме сам Митчелл:

Действие моего романа 2004 года „Облачный атлас“ начинается в 1850 году, когда нотариус отправляется с острова в южной части Тихого океана в Сан-Франциско. На этом повествование прерывается другой историей, происходящей в 1930-е годы, в ней молодой композитор находит мемуары, написанные несколькими десятилетиями ранее тем нотариусом. Эта история прерывается на половине третьей историей – про журналистку и физика, который хранит письма 1930-х годов, – и так в общей сложности шесть разных временных слоев. Во второй половине романа „прерванные“ повествования продолжаются, и роман заканчивается завершением мемуаров 1850-х годов.

Эта структура вида „туда и обратно“ всегда казалась мне непригодной к адаптации, и я был уверен, что „Облачный атлас“ никогда не поставят в кино. Я оказался прав только наполовину – роман экранизирован, но он превратился в мозаику в стиле пуантилизма: мы остаемся в каждом из шести миров достаточно долго для того, чтобы „зацепиться“, после чего нами начинают жонглировать, чтобы мы успевали только увидеть, как двигается вперед каждая из историй[80][81].

Писатель имел в виду, конечно, параллельный монтаж разных историй, происходящих в разное время, аналогичный тому, какой Дэвид Уорк Гриффит использовал в «Нетерпимости». Если бы драматургическая композиция осталась такой же, как в книге, смотреть этот фильм было бы невозможно. Разумеется, содержание каждой повести существенно упрощено: например, первый фрагмент, рассказывающий о рабовладельческом обществе XIX века, герой которого решает бороться за свободу угнетенных, очень сильно сокращен – путешествие героя гораздо длиннее и сложнее, из него можно было бы сделать отдельный старомодный фильм о морских приключениях. Вторая повесть тоже существенно облегчена, взаимоотношения героев в ней намного сложнее, изменено и место действия – на самом деле это происходит в Бельгии, в Брюгге. Третья история также довольно сильно переработана, из нее убран очень важный элемент – это антиядерное движение, которое провоцирует многие события сюжета и против которого работает глава корпорации. Пожалуй, только экранизация четвертой повести близка к исходному тексту. Следующая очень сильно переписана, практически с точностью до наоборот, а шестая заметно сокращена для экрана… И все это сделано для того, чтобы фильм мог впечатляюще проиллюстрировать основную мысль романа: все в мире взаимосвязано и мы несем ответственность за наши поступки и все их последствия, включая те, которые наступят в далеком будущем…

В кино неизбежно приходится отказываться от той степени детализации, которая существует в исходном произведении, если это был роман. Ни один из фильмов, поставленных по «Трем мушкетерам» Александра Дюма, нельзя сравнить с романом по количеству персонажей, событий и перипетий. Обычно все сводится к одному главному герою, д’Артаньяну, у которого есть три друга и одна любовь, ради которой он спасает королеву Франции, хотя это лишь один из подсюжетов «Трех мушкетеров». Если не пытаться анализировать историю романа в целом – на предмет того, что на самом деле имел в виду Дюма, когда выписывал столь темными красками великого человека, премьер-министра и кардинала Франции Армана Жана дю Плесси де Ришелье, – то даже одной фигуры д’Артаньяна, который добивается своих целей интригами, хитростью, не щадя ни друзей, ни подруг, а в финале легким движением руки проводит свое назначение лейтенантом мушкетеров так, будто бы он – единственный кандидат на эту должность, достаточно, чтобы увидеть, что в романе куда больше сатиры и сарказма, чем героики и романтики. Но история д’Артаньяна-интригана, скорее всего, в кино уже не сработает, потому что зритель привык к идее «Один за всех и все за одного».